Одна из улиц нашего города носит имя монсеньора Никодема Ранцана, известного латгальского просветителя. В августе 2002 года у здания бывшего Учительского института был установлен памятник Никодему Ранцану (скульптор – Инесе Эвалде).
Никодем Ранцан родился 13 сентября 1870 года в семье арендатора Винцента Ранцана в фольварке Иваново Зальмуйжской волости Лудзенского уезда. В шестилетнем возрасте мальчик потерял отца, и мать с двумя детьми переезжает к родственникам в Миглиники (она была сестрой известного латгальского борца за крестьянские права, защитника народа, поэта Петериса Миглиника). Благодаря стараниям матери Никодем, закончив Лудзенскую уездную школу, продолжает образование в Псковском реальном училище. В 1890 году он добровольно поступает на военную службу, учится в военном училище, за успехи в учебе был направлен во Францию, но военная карьера не пришлась ему по душе. В 1891 году Ранцанс поступает в Петербургскую духовную семинарию. Весной 1897 года после ее окончания он был направлен в Краславу, где выполнял обязанности викария и преподавал в школе. Спустя год он был переведен в Петербург и назначен инспектором католической прогимназии. В Петербурге Ранцанс включился в общественную работу, создав вместе с Францисом Трасуном, Казимиром Скриндой и другими земляками первое латгальское общество – Петербургское латышское музыкальное общество, а в 1906 году некоторое время издавал газету «Сакла». В 1907 году он возвращается в Латгалию, продолжая педагогическую работу, которой посвятил всю свою жизнь. Никодем Ранцанс – известен в Латгалии как просветитель и патриот своего края – и это не пустые слова. Он издал десятки наименований книг: учебники, прозу, труды по пчеловодству, огородничеству, животноводству. Он был высокообразованным человеком, знал польский, русский, немецкий, английский, французский, итальянский, греческий языки, иврит и латынь.
В 1924 году за заслуги на благо церкви он получил титул монсиньора, а в 1927 году был награжден орденом Трех Звезд.
Педагогическая деятельность
В конце ХХ века Латгалия испытывала недостаток школ, и Ранцанс создает в Резекне три частных школы, ценой неимоверных усилий добиваясь, чтобы в школах велось преподавание родного языка как предмета (всего им было создано семь школ!). Вокруг каждой из школ он разбивал цветники и закладывал сады, разводил пчел и ухаживал за всем этим вместе со своими учениками.
Он умел рассмешить и поддержать детей шуткой, но если его сердили, то мог назвать бурлаком или болваном… Ранцанс понимал душу ребенка и находил особый подход к каждому. Особенно он старался помочь детям бедняков. Если у кого-то не хватало денег на учебу, то Ранцанс старался найти для него работу в школе, в школьной канцелярии или в школьном хозяйстве, а если не мог помочь работой, то помогал деньгами, чаще всего из своего кармана. Двери его квартиры никогда не запирались, все посетители всегда принимались как долгожданные гости, угощались тем, что было. Как человек широкой души, он молится с русским пьяницей за жизнь без пьянства; подбирает измученных кошек, чтобы принести домой, обогреть и выпустить; пытается с матерью наскрести денег на хлеб, ведь в дом пришли гости, а булочник в долг не дал; идет договариваться с врачом, чтобы больного срочно положили в больницу, а студентке, потерявшей в институтском саду деньги отдает свои.
Многие латгальские деятели того времени лишь громко заявляли о нуждах земляков, Ранцанс же работал, помогая делом, и, случись нужда или серьезные проблемы, он всегда первым приходил на помощь.
Он любил веселье, песни, с удовольствием наблюдал за радостными лицами вокруг себя. В перерывах между школьными занятиями и работой он вместе со всеми пел, организовывал танцы, чтобы позже, отдохнув, люди могли работать с двойной энергией. На школьных вечерах он учил школьников правилам вежливости и этикету. «Что стоять», - говорил он пареньку, брал его за руку и вел к какой-нибудь барышне, обучая, как поклониться, как пригласить на танец, как отвести партнершу на место.
Придерживаясь строгой дисциплины для младших детей, старшим он оказывал больше доверия и допускал большую свободу. Увидев какого-нибудь ученика 25-30 лет с папиросой в школьном саду или во дворе, он говорил: «Здесь можно немножко покурить, но Боже тебя сохрани, если ты это сделаешь на работе или в школе». Старшие ученики ценили эту свободу.
Будучи директором Резекненского учительского института, он сознательно давал свободу в работе своим коллегам и сотрудникам, никогда не прерывал уроков и не смущал своим присутствием. Его отношения с коллегами были сердечными и дружескими. Одна из молодых учительниц вспоминала о том, как сильно волновалась, принимая первые экзамены, поэтому заранее подготовила себе оправдание, если учащиеся покажут плохие знания. Подошло время экзамена, а Ранцана нет. В тот день он так и не пришел. И только потом молодая учительница поняла, что директор института специально так поступил: он доверял ей и не захотел смущать.
Политика
В годы, когда политическая борьба обострилась, началось разделение общества, но Никодем Ранцанс был верен себе – он остался воспитателем, не присоединившись ни к одной, ни к другой стороне, он проповедовал согласие, мир и сотрудничество. Иногда, казалось, это был глас вопиющего в пустыне: слышали ли его латгальские политики, разделившиеся на четыре партии, не уживающиеся одна с другой и распылявшие силы, время и средства на борьбу и междоусобные конфликты?
Никодем Ранцанс и Францис Трасунс. Эти имена и сегодня часто звучат вместе. Это не случайно. Оба оставили след в истории Латгалии. Оба священники, оба получили образование в Петербурге, оба были в свое время деканами в Резекне, оба участвовали в работе первых латгальских общественных организаций, оба стояли рядом на Латгальском съезде 1917 года. Трасунс был на шесть лет старше Ранцана, но все-таки это были люди одного поколения. Многое сходится, но есть и отличия: один принимал важные политические решения, громко спорил и не терпел возражений, был твердо уверен в правильности и необходимости своих решений и поступков, другой был воспитателем и учителем, человеком, склонным к компромиссам и воспринимал мнение каждого инакомыслящего с уважением. Трасунс – политик, стратег, смелый в своих решениях, Ранцанс – тише и спокойнее, сам и сеятель, сам и пахарь, сам и борец с сорняками.
Отлучение Трасуна от церкви Ранцанс считал ненужным и политически неверным шагом. Он был священником и уважал решение своего начальства, но все же послал Трасуну письмо с выражениями сочувствия и с подписями 22 старых священников. Морально он был на стороне Франциса Трасуна.
Церковь
Честный и умный человек остерегается пьянства, безделья и бездуховности, поэтому Ранцанс призывал народ в церковь и на работу, звал к книге и на выставки, приглашал на лекции и курсы. Он высмеивал тех, кто каждый день ходит в церковь, учит детей молитвам, но в то же время верит в ведьм, вещие сны, заговоренную воду. Он высмеивал тех, кто разносит сплетни и оговоры, кто вечером боится пройтись по кладбищу или остаться в темной комнате, кто приходит в церковь на молитву с колодой карт в кармане и с глупостями в голове.
Один из современников Ранцана вспоминал о службе, которую монсиньор вел в Цискадах, будучи деканом в Резекне. Это было в день Язепа, 19 марта, церковь была переполнена прихожанами. Ранцанс говорил о том, что должен делать крестьянин, чтобы выбраться из нищеты. Он говорил, что латгальцы должны брать пример с соседей: как они хозяйствуют, как землю обрабатывают, надо учиться правильно сеять и использовать удобрения, учиться животноводству, но вместе с тем и книги читать, и газеты… А что крестьянин делает? Чем занимается? – спрашивал Ранцанс и сам же отвечал: он знает только молитвы да пиво, пиво да молитвы. Обращаясь к пастве, он призывал прекратить пьянство, называя его несчастьем, он призывал народ обратиться к свету. Он призывал посылать детей в школы и учиться самим. Находили ли его призывы поддержку в народе? Парни говорили, что наступили новые времена – сам декан говорил, что одними молитвами ничего не достигнешь, надо учиться. Бабки после службы были в ужасе: «Ах, Езус, Езус! Конец света! Сам декан против молитв…»
Так службы проходили не один раз. Ранцанс реально смотрел на жизнь, давал конкретные деловые советы, помогал несчастным выбраться из беды, пытаясь помочь, часто отдавал просителю свой последний грош.
Когда на его уроке ученики Резекненской торговой школы спросили, какую газету читать: клерикальную «Дрыву» или прогрессивную «Яунас Зиняс», он ответил – читайте обе и сами судите, где добро, где зло.
Заботы и труды
Огорченный чрезвычайно низким уровнем развития сельского хозяйства Латгалии, Ранцанс стал писать книги, давая в них советы по различным вопросам земледелия. В 1912 году он открыл первую сельскохозяйственную школу в Гришканах, участвовал в организации сельскохозяйственных обществ и кооперативов, устроил первую сельскохозяйственную выставку в Резекне, способствовал открытию различных курсов и ремесленных школ.
Ранцанс был основателем народного университета, создал в 1917 году в Резекне историко-этнографическое общество. Среди написанных им книг немало школьных учебников, а его литературные труды – это поучительные небольшие рассказы из народной жизни, написанные простым, понятным языком, как умели писать в то время священники всех конфессий.
Умер Никодем Ранцанс 21 июля 1933 года в Резекне. Именно в день похорон особенно ярко проявилось уважение к нему резекненцев. В Резекне не было ни одного равнодушного, какой бы он ни был конфессии и национальности. На похороны приехали ученики, священники, люди из разных уголков Латгалии. Особенно горевали бедные люди: латгальцы и поляки, евреи и русские, цыгане. В полной тишине все собрались у гроба, затем раздались звуки траурного марша в исполнении духового оркестра, процессия тронулась – венки, 47 священников, близкие, политики, учителя, представители поляков и евреев, русского и латышского обществ – около шести тысяч человек прошли старыми улицами, мимо закрытых магазинов и лавочек к кладбищу на улице Миера.
По воспоминаниям современников, монсеньор Никодем Ранцанс выполнил одно из важнейших педагогических требований – сумел не только понять единомышленников, но и найти взаимопонимание с теми, кто думает по-другому.
Никодем Ранцанс оставил свой неповторимый след в истории и добрую долгую память о себе.